[начало][навигация][ссылки]
[Диагональный МИР]
[Диагональный МИР]

"ЭКСтрем", N 2
Сергей Шибаев

Начало в N 1


СТЕНА. ЗАГАДКИ ЧЕСЕНА

Стена Лхоцзе Чесен в альпинизме - фигура мирового масштаба. Уроженец маленького городка Кран, родившийся 5 ноября 1959 г., он с юности выдвинулся в ряды лучших альпинистов Югославии и почти сразу заявил о себе, как о приверженце сверхэкстремальных маршрутов и условий. Зимой, в темпе, по скальному крутяку - вот условия задач, которые он любил решать. И решать в стиле “соло”. Заговорить о себе Томо заставил в марте 86-го, пройдя в течение всего лишь шести дней эталонную классику стенных Альп: Гран-Жорас - 4 часа, Маттерхорн - 10, Эйгер - 12! В том же году он за 19 часов в альпийском стиле поднимается на Броуд-пик, даже не разбивая базового лагеря. Ну, Броуд считается сравнительно легкой вершиной. Но перед этим он делает 17-часовой соло-проход по маршруту Яника Сеньора на южной стене К-2, и альпинистский мир в немом восхищении только разводит руками. Очень весомо воспринимается его ледовое соло по “No sieste” на Гран Жорас в 1987-м. Гималайский опыт обогатился попыткой на Лхоцзе Шар в составе большой экспедиции. 1989-й: Чесен проходит первое зимнее соло на Мармолату (Доломиты) по “Times modern”. Восемьсот метров 7 категории трудности (по шкале UIAA) свободным лазанием за семь часов. После чего перебирается на Мон Блан и за восемь часов в одиночку проходит 400 метров отчаянного лазания стены Пиль Руж дю Бруяр. В 89-м ещё один аккорд в Гималаях - столь же впечатляющий, столь же безумный. Жанну. Северная стена. Соло за 23 часа.

Стена стала как бы естественным продолжением устремлений Чесена. Он выбирает вариант подъёма по левому контрфорсу, югославским маршрутом 1981 года. Уверенности в том, что он добъётся успеха, придают ему примеры М. Фокю, В. Файна, Н. Жеже. Ставка делается на скорость подъёма. 15 апреля 1990 г. он в сопровождении врача Кокальо и кинооператора Рэвнихара прибыл в базовый лагерь. И уже 22 апреля в 17 часов Томо начинает своё ошеломляющее 62-часовое соло. За плечами у него 40-фунтовый (18-кг) рюкзак: спальник, бивачный мешок, 10 крючьев, 7 ледобуров, 300 футов (90 м) 6-мм верёвки, перчатки, носки, еда, фотокамера, радиостанция и термос с тремя литрами кофе. Горелку он не взял. К 5 утра Чесен подошёл к отметке “7500” и устроился на отдых. В полдень он продолжил подъём и разбил лагерь уже на “8200”, пройдя боковым кулуаром пояс скал, остановивший бойцов Кунавера в 81-м. 24 апреля, 5.00 - Чесен двинулся дальше. В районе “8300” путь преграждает 60-градусная стена - один из ключевых участков маршрута. Снежный склон и скалы, покрытые льдом, казались Чесену почти вертикальными. Он тратит три часа на 60 метров. На последней скальной ступени он навешивает верёвку для спуска, потом вновь выходит на снежный склон, траверсирует его, спускается на предвершинную седловину и в 14.20 выходит на вершину. Погода к этому времени несколько улучшается, стихают пурга и ветер. Тучи рассеиваются. Видна южная сторона Эвереста и Чо-Ойю. Стена пройдена за 46 часов. Из базового лагеря его не видят из-за облачности, но принимают радиосообщение о победе. Однако нужно ещё вернуться к ночёвке на “8200”, где оставлено всё снаряжение, и продолжить спуск по незнакомой западной стороне и “минному полю” ледника Кхумбу. Позже он нигде не описывал спуск до “7800”. Но через 17 часов - факт - альпинист достигает подножья горы и уже 10 мая родная страна встречает героя.

“Это путь, где решения должны приниматься и выполняться беспрекословно; этот путь похож на жизнь, но здесь любая случайность стоит жизни; ты стоишь на краю и этот край такой острый, что часто трудно понять - правильно ли ты поступаешь... К лучшему или к худшему, с вершины горы ты можешь видеть намного дальше и этому нет конца...” - устало вещал истины герой, подводя итоги своих свершений.

Итак, семнадцатилетние попытки Человека взять Стену привели к успеху. “Пределы человеческих возможностей снова раздвинуты! Миф о непобедимости Стены развеян. Восхождение, потрясающее воображение!. Фантастика стала явью!” - так реагировала пресса на известие о восхождении Чесена. Месснер назвал путь Чесена восхождением десятилетия и вторично присудил свой приз “Приз Снежного Льва” с причитающимися $10 000. Месснер ещё с Жанну был очарован Чесеном. Именно тогда он впервые наградил его “Призом Льва” и посвятил целую главу в своей автобиографической книге.

Но только улеглась волна первых восторгов и впечатлений, как авторитетные имена и издания начали задавать вопросы, на которые у Чесена не всегда находились ответы. Как при столь малой акклиматизации можно идти на восьмитысячник? Как можно было выдержать столь напряженный скоростной график подъёма по столь трудному пути? Где фотографии, подтверждающие факт прохождения маршрута? Если маршрут можно пройти после такой акклиматизации, в одиночку и с таким временем, значит он не столь сложен? Но тогда, почему не могли пройти его предшественники Чесена, штурмовавшие стену более основательно и мощными силами. Да и никто ещё, глянув на Стену, не отозвался о ней, как о простой.

Действительно, единственным доказательством прохождения стены и пребывания на вершине были практически только слова Чесена. Было несколько невыразительных снимков с не самыми важными участками стены и единственное фото с вершины - Эверест и Западный цирк, - опубликованное в журнале “Vertical” “.

Особенно много хворосту в костёр сомнений подкидывали французы; в первую очередь именно с ними соперничал Чессен на всех своих рекордных маршрутах. Французы еще могут примирится с тем, что Кубок мира в лыжных гонках достался кому-то другому, но в альпинизме... Волей-неволей, Чесен оборвал все лавры с древа победы, да ещё во всеуслышание заявил, что все нападки французской элиты - от зависти. Альпинистский мир раскололся на два лагеря: тех, кто верил, и тех, кто не верил Чесену. Конечно, последних было больше. Но это обычная история - посредственностей всегда в массе больше талантов, а зависть и не в таких случаях застилала глаза. Справедливости ради отметим и тот факт, что в обоих группах присутствовали имена авторитетные в мире высокогорья. Страсти накалились после того, как - придётся забежать вперед - стену прошла советская команда. Прошла правее маршрута Томо, по диритиссеме, являющейся квинтэссенцией Стены. Бегин на “послематчевой” пресс-конференции спросил “в лоб” поднявшегося на вершину Бершова: был ли на вершине Чесен? Сергей дипломатично ответил: “Я не утверждаю, что Чесен не достиг вершины. Но если он сделал это - он супермен”. И добавил, что фото, напечатанное в “Вертикали”, невозможно сделать с вершины - с вершины не виден Западный цирк. Кроме того, русские отметили, что между местом на гребне, где на маршруте Чесена обозначена вершина и реальной вершиной находится 300-метровый (1000-футовый) снежный карниз и из-за этого они сомневаются в факте восхождения Чесена, что-то не сходится в его публичных объяснениях. Сам Бершов под впечатлением уже назревающего скандала с Чесеном, поджидая Каратаева в 50 метрах от вершины, достал фотоаппарат и снял 8 кадров Эвереста и Южного седла. Один из этих снимков был опубликован в книге Бершова “Да обойдут тебя лавины “ (Киев, 1992 г.). В углу снимка три цифры “16” - 16 октября, 16 часов 16 минут. И хотя Чесен впоследствие не раз восклицал: да что русские могли сфотографировать в наступающей ночи! - по крайней мере этот фотоснимок неплохого качества с прекрасно обозреваемой южной стеной Эвереста.






Чесен (В январе 1998-го я и Сергей Бершов были приглашёны Оргкомитетом Первого московского международного фестиваля горных фильмов в жюри фестиваля. Я не замедлил воспользоваться ситуацией и задал ему вопрос о Чесене и стене. Столько лет прошло, страсти прутихли, было время расставить всё по местам, и возможно, Серёжа как-то иначе видел прошлое. Он ответил точь-в точь, как и шесть лет назад: “Если Чесен и был на вершине, то он - супермен”. Только слушая Бершова “вживую”, услышав отрицательную интонацию ответа, я понял, что он вкладывает в эту фразу. В его понятии, супермен - это мифический герой, типа агента 007 или Бэтмана, наделённый сверхчеловеческими способностями и силами. “Я не понимаю, - сказал Сергей, - зачем он оставил вещи и снаряжение ниже . Это непрофессионально. И нелогично. Вообще, ему спускаться надо было бы по кулуару Райсса; это куда проще и безопаснее, чем возвращаться назад”.)

В ответ на всё это Чесен обозвал русских невеждами, оправдывающими двухмесячную битву со стеной хорошо вооружённой машины с экипажем из 25 человек, не понимающих к тому же тенденций мирового альпинизма, его современного звучания.

Но яростнее всех, как я уже говорил, набросились на Томо французы. Поводом послужило рассмотрение кандидатуры Чесена для приёма в эксклюзивный французский клуб альпинистов “The Group de Haute Mon-tagne”. Иван Жирардини, лидер стиля “соло” в 70-х - начале 80-х, припомнил Чесену все его громкие достижения. И почти все поставил под сомнение. И альпийский триптих “Гран-Жорас - Маттерхорн - Эйгер”, особенно в последней его части. Ибо, по мнению Ивана, невозможно совершить восхождение по северной стене в одиночку, зимой, ночью и при более, чем плохих, погодных условиях. Невозможно при видимости в несколько метров, не зная рельефа этой стены найти некоторые ключевые точки и проходы. Жирардини отмечает тот факт, что когда “Guardian” брал интервью у Чесена, Томо изменил первоначальную версию описания подробностей подъёма и заявил, что погода испортилась среди ночи, когда он уже совершил восхождение. К тому же Чесен завершил свою трилогию за четыре дня, почти на сутки обогнав Проффита, хотя тот “переходил” со стены на стену с помощью вертолёта, а Чесен пользовался только автомашиной и подъёмниками.

А соло на К-2? Маршрут Сеньора находится прямо напротив базового лагеря. И Чесена должны были видеть обитатели лагеря. Чесен не мог не встретить других альпинистов, находящихся на ребре Абруцци, по которому он спускался. Однако никто его не видел, что абсолютно невозможно.

Чесен не мог подтвердить фотоснимками ни подъём на К-2, ни трилогию в Альпах. После восхождения по стене Жанну, Марио Колонель, редактор журнала “Alpinisme”, по просьбе Жирардини поднял вопрос о снимках, и Томо заявил, что его фотоаппарат не работал из-за холода. После публикации в “Вертикали” Жирардини просит организовать просмотр негативов и Чесена, и редакцию. Но никто не отзывается на его просьбу. Иван уверен, что если бы Месснер или Бонатти увидели эти негативы, то тут же бы сообразили, что в них нет ничего, внушающего доверия.

“Это - серьёзное дело, - писал в январском номере (1991) “Vertical” Жирардини. - Я не говорю уж о коммерческом мошенничестве и всех тех, кто набил карман с помощью этой липы. Проблема - в событии, которого не было. Я думаю, что Чесен совершил преступление этой ложью, и те, кто помогал ему обогатиться, стоят с ним в одном ряду. Неприемлемо позволять молодёжи поверить в то, что можно подняться по северной стене Эйгера ночью, в плохих погодных условиях, более того - зимой и в одиночку. Позволить поверить, что можно без акклиматизации совершить восхождение на южную стену Лхоцзе. Это означает - подтолкнуть поверивших на верную смерть”. По убеждению Ивана, история восхождения Чесена на Лхоцзе должна быть предана уголовному расследованию полициии Словении. С обязательным проведением экспертизы его фотографий. Как профессионал, Чесен, по мнению Жирардини, должен был представить безупречные подтверждения своего восхождения. “Без четких фотографий, крупных планов, показывающих его на склоне между 8000 м и вершиной, я не поверю в его победу”, - заключил Иван.

Уже в феврале на страницах той же “Vertical” Чесен парировал, высмеивая позицию Жирардини. Там же он обрушился с гневными упрёками на русских и встречными вопросами по поводу фото с вершины. Напомню, что книга Бершова выйдет лишь через год.

В середине 1992 года страсти поутихли. К тому времени на защиту Чессена выступили как авторитетные альпинисты, вроде Профита и Бегина, так и авторитетные издания - L Equipe, French daily. Чесен был принят в “The Group de Haute Montagne”, а редактор “Вертикали” Асселин написал в передовой что-то вроде “Чесена больше не обвиняют. Жирардини вышел из борьбы”. И тут происходит случайность, ведущая к далеко идущим последствиям.

Лето 1992 года. Вена. Лекционный зал. 1000-я аудитория поклоников Чесена внимает своему кумиру. Слайды, фильм Рэвнихара, ответы на вопросы - в первую очередь, конечно же, о сенсационном прохождении Стены. Героя публике представил другой небожитель - Райнхольд Месснер. Он был ведущим и комментировал выступление Томо. Это была их первая личная встреча. Она оказалась весьма неприятной для Чесена.

В рассказе и слайдах Чесена, в фильме Рэвнихара Месснер нашел немало противоречий и неясностей. От мелких ( когда герой рассказывал о метели и шторме, а показывал слайды чудесной погоды), до принципиальных ( вроде того, что ранее Томо всегда говорил, что оставил крючья на взлёте от “8300”; здесь же заявил, что не забивал их ни для спуска, ни для подъёма. По мнению же Месснера, прохождение этих скал без страховки - невозможно.) Когда из публики задали вопрос о том, как можно 15-го числа прибыть в базовый лагерь и 24-го - девять дней спустя - взойти на вершину, преодолев 3300 метров - ведь даже бывалым альпинистам порой требуется до месяца для адаптации к восьмитысячному порогу - Чесен ответил, что перед Лхоцзе прошёл акклиматизацию в Тибете. Позже насторожившийся Месснер разузнал, что Томо никогда не был в Тибете. Мягко говоря, смутила Райнхольда и сцена фильма, где Чесен приходит в базовый лагерь после восхождения. Он никогда ещё не видел восходителя, выглядевшим так свежо после восьмитысячника. “По глазам, по лицу вы видите, что человек сделал трудную работу на большой высоте, - говорил Месснер. - Здесь же я увидел молодого человека, полного сил, спускающегося с холма...”

После лекции Месснер предложил Чесену повторить маршрут, пройдя его в двойке с любым достойным напарником, и доказать тем самым всему миру безпочвенность обвинений. Чесен отказался. “Кроме меня никто не сможет сделать это...” Месснер решил отозвать свой “Snow Lion Prize”. Но этим дело не кончилось. Произошла ещё одна случайность...






Чесен С фотоснимками, представленными Чесеном во время подъёма, вышла почти детективная история. Уже в августе 1990 г. французский журнал “Vertical” публикует большой материал о восхождении в сопровождении 4 фото с указанием авторства Чесена. Спустя три года этот номер попадает к соотечественнику Чесена, Вики Грошелю. Человек, имеющий за плечами десять взятых восьмитысячников, участник экспедиции Кунавера, в 93-м году готовил выставку альпинистской литературы в своём клубе и, пролистывая “Vertical” за три предыдущих года, наткнулся на статью Чесена. Статью он увидел впервые, так как новости предпочитал узнавать из немецких или английских журналов. В Словении же снимки Чесена с вершины никогда не публиковались, даже в его автобиографии “Один”. Томо просто верили на слово.

Что-то знакомое видится на этих снимках; Вики лезет в свой архив и находит слайды... с которых, собственно и сделаны снимки в журнале. Грошель заявляет, что два снимка из опубликованных - это его фотографии. Одна снята 30 апреля 1989 при восхождении по западной стене Лхоцзе в 150 м (500 футах) ниже вершины. Второе фото сделано Грошелем на Стене ещё в мае 1981 г. во время экспедиции Кунавера.

Вики сомневался и в авторстве третьего снимка, ибо Чесен заявлял, что сделал его на высоте “7500” (24600 футов), в то время, как Вики в 81-м снял ту же самую картинку на более низкой отметке. Более, чем убедительно продемонстрировал эпизод с фотографиями “Climbing”, напечатав рядом копию страницы с фотографиями из “Vertical” и снимки с негативов Грошеля. Не надо быть экспертом, чтобы увидеть их “близнецовость”.

Как выяснилось позже, Чесен прехал к Грошелю в его отсутствие и упросил домашних дать фотографии на некоторое время для показа итальянским спонсорам. Света, жена Вики, зная Томо, как доброго знакомого их семьи, со спокойной душой предоставила ему архив мужа. Снимки Чесен через несколько дней вернул, как и обещал, и Света, не придавая этому тогда особого значения, не задержала эпизод в памяти.

Грошель потребовал объяснений. Чесен заявил, что действительно он представил снимки Асселину, но для иллюстрации материала о достижениях словенских восходителей и никогда не выдавал эти фото за свои. Асселин парировал тем, что нигде и никогда не было намёка Томо на авторство Грошеля и никаких других материалов, кроме как о восхождении на Лхоцзе, он с Чесеном не обсуждал. Изначально подразумевалось, что это снимки Томо. Тем более, что когда статья готовилась к печати, Асселин попросил представить негативы, и Чесен ответил, что их у него украли на лекции в Италии.

В конце концов Грошель заявил, что внимательно изучил все фотоматериалы представленные Чесеном в разных изданиях, и пришёл к выводу, что даже если скандальные фото из “Vertical” принадлежали бы Томо, всё равно у того нет снимков выше 7000 метров. Все свои сомнения и непонимания Вики в виде официального доклада направил в УИАА (несмотря на противодействие на родине). Когда эту ситуацию Чесена просил прокомментировать Грэг Чайльд из “Сlimbing”, тот повторил все свои доводы. “Грошель и Тоне Шкаря имеют большой вес в экспедиционной комиссии Союза альпинистов Словении. У них монополия на финансирование экспедиций, похожая на мафию. Я для них - конкурент...” - процитировал Чайльд Чесена.

На волне всего этого ещё одна дискуссия развернулась в печати между Чесеном и Месснером, приведшая к тому, что Райнхольд заявил: ”Если Томо не может доказать покорение Лхоцзе, его не будет в моей истории покорения Гималаев. Я убираю главу о нём из “Free spirit”.

И ещё Бершов вспомнил в Москве, как летели они как-то одним рейсом с Месснером и он спросил мнение Райнхольда о Чесене. Месснер ответил пятью словами: “Не говорите мне о нём...”

Проанализировав все рассказы, выступления и объяснения Чесена в ближайшие три года после экспедиции на Лхоцзе, можно найти не одно и не два - массу серьёзных противоречий и нестыковок, ставящих под сомнение первопрохождение Стены 21 века.

Только один вопрос - из многих: как можно отправиться на восьмитысячник без горелки, с одним лишь термосом кофе? Любая задержка по времени привела бы к “самопожиранию” организма со всеми вытекающими. Просчёт? Безграничная самоуверенность? Но могло ли иметь место у отца двух детей заведомое обречение на самоубийство в расцвете жизни, славы, карьеры?..

Сомнение Грега Чилда, автора статьи в Climbing, звучало так: “Что касается траверса, я был удивлен, когда Чесен рассказал мне о том, что он шел ниже карниза по гребню, спасаясь от жуткого ветра. Я фотографировал этот карниз в 1988 году из базового лагеря под Макалу телеобъективом и видел крутые, изрезанные желобами заснеженные стены и огромный, размером с дом, нависающий карниз.Я долго думал и решил, что продвижение под карнизом невозможно; это пространство состоит из лавиноопасных снежных плит и часто покрыто глубоким снегом. Но Чесен говорит - он шел здесь, отвергнув путь по глубокому снегу по верху карниза”.

Но не надо думать, что были только отрицательные моменты. Вот, к примеру, такой факт: месяц спустя после Чесена на вершину поднялись по западной стене американцы Берг и Фишер. По возвращении в Катманду они беседовали с легендарным историографом Гималайских хроник, мисс Элизабет Хоули. Эта беседа уверила их в пребывании Чесена на вершине Лхоцзе, что они отразили в письме редактору Американского Альпийского Журнала. Хоули процитировала американцам чесеновское описание вершины и подробностей прохождения предвершинного участка. В частности, Чесен описывал старый кислородный баллон, занесённый снегом на одной из предвершинных полок. (О нем же упоминает Бершов, прошедший по следам Чесена шестью месяцами позже; на последних 45 метрах маршруты сходятся). На что Месснер заметил: ”На Лхоцзе было совершено с полсотни восхождений. Чесен мог расспросить любого, что есть на вершине и около. Но почему он не сделал фото этого баллона?”

Как бы то ни было, абсолютной обструкции Томо не получил. Ему верили те, кто считал его гением, кто находил в нём прообраз восходителя будущего, кто безоговорочно верил в слово альпиниста. По прежнему считала его национальным героем Словения. Поверить же в то, что всё это было хитроумной, правдоподобной мистификацией, как писал Чилд, “...всё равно, если бы вместо полета на Луну, NASA показала нам инсценировку с дымом и благовониями”.

Вот какие страсти разгорелись в мире смелых и отважных романтиков и пилигримов. Что же касается самого Чесена, то хоть страсти не утихают и до сих пор, он занял такую позицию: я там был, кто мне верит - тот со мной, кто не верит - его проблемы.

Через три месяца после Чесена под Стеной заговорили по-русски. В ходу также было много слов типа “сало нэ бачiшь?”. Это была последняя экспедиция «империи зла» в Гималаях...

(продолжение следует)

К главной странице журнала "Экстрем"



[начало][навигация][ссылки]

Copyright © группа TAG, 1999
Copyright © журнал "ЭКСтрем", 1998-1999


Экстремальный портал VVV.RU